[alva-fest]

Название: Мистерия
Размер: мини
Тип: джен
Рейтинг: G
Персонажи: Марсель Валме, Рокэ Алва
Жанр: повседневность)
Описание: с Днём рождении, дорогой маршал! <3
Предупреждение: постканон, всё-хорошо-АУ

В такие скучные дождливые вечера ни в коем случае нельзя оставаться дома.
Что может быть глупее, чем в очередной раз запираться в собственном кабинете с вином и гитарой, когда у прелестной Марианны есть и вино, и гитара, и ещё морискиллы, карты, роза в декольте... Хотя простите, роза отныне принадлежит Эпинэ. Но и без розы в доме Капуль-Гизайлей скучать не приходится, особенно если пригласить парочку-другую философов, а потом отдать их на съедение Котику.
Рокэ утверждал, что не собирается сидеть дома. То есть он обещал приехать — и, как всегда, воспользовался доверчивостью своего офицера для особых поручений, сказал, что заезжать за ним не надо — и не явился!
Возмущение Марселя было коротким и бурным. Котика пришлось оставить в обществе его возлюбленной ливретки, перед остальными извиниться. Марианна велела без Первого маршала не возвращаться (надо ведь рано или поздно исполнить и это обещание?). Пришлось под дождём ехать на улицу Мимоз, где Хуан, не моргнув честным глазом, сообщил, что соберано нет дома.
— Я подожду, — так же не моргнув глазом, сказал Марсель. — В доме. Вы ведь не хотите, чтобы я окончательно промок, простудился и погиб на пороге у соберано? Не соберано, так папенька может обидеться. И, будьте любезны, пусть согреют вина.
Хуан, с которым они не так давно (или очень давно, но такое не забывается) дрались плечом к плечу, обалдело вытаращился.
— Рэй Эчиверия говорил, что я могу попросить всё, что захочу, — подмигнул ему Марсель. — А я хочу согреться.
— Вы просили уже раз четыреста, — буркнул Хуан. — Но от этого наш долг перед вами не становится меньше.
Беднягу захотелось хлопнуть по плечу, но Марсель удержался, хватит пугать кэналлийцев.
Насвистывая романс, Марсель вручил конюху поводья и направился к крыльцу, ожидая, что кэналлийцы в приступе отчаяния начнут стрелять ему в спину, но те вовремя вспомнили его прошлые заслуги и решили воздержаться. А может не захотели пачкать остатки желтеющего газона.
Что соберано дома, стало понятно ещё на лестнице. Манеру его игры на гитаре не спутаешь ни с какой другой. Да и кто в этом доме, кроме него, станет мучить несчастный инструмент? Марсель пожалел, что не прихватил с собой лютню. А лучше сразу Котика. Они могли бы составить идеальное трио, Коко лопнул бы от зависти вместе со своими морискиллами.
Алва был не только дома и с гитарой, он ещё и пил, и Марсель обиделся.
— Я жду тебя у прелестной Марианны, в этой обители света и лёгкости нравов... и бытия! А ты?!
— А я пью, — сказал Рокэ, протягивая Марселю бутылку. — Бокал... где-то.
— Ты говорил, что где-то есть всё, надо полагать, бокалы тоже, но я приехал не за ними, а за тобой. Чтобы отвезти тебя туда, где тебя нет.
Рокэ потянулся с грацией засидевшегося хищника и, взяв щипцы, поворошил поленья в камине. Ни теплее, ни светлее не стало, и Рокэ вернулся к вину, но бутылка оказалась пустой.
— Я помню, ты рассказывал про материалистов. Так вот, будь я твоим волкодавом...
— Мой волкодав на меня не нападёт никогда, — нагло перебил Марсель. — Свои, как ты понимаешь, своих же не едят, иначе какие они к кошкам свои. А ты ешь сам себя, но я не понимаю, почему. Ведь всё было хорошо?
— Было. И будет, — пообещал Алва. Он казался здоровым и даже, насколько это для него возможно — весёлым. То есть грозился покусать, но даже не показывал зубы. Пока. — Но сегодня такой уж вечер. С такими вечерами можно или смириться, или взвыть.
— В такие вечера нельзя сидеть дома, — возмутился наконец Марсель. Эта фраза вертелась в голове примерно с обеда, и наконец он нашел себе слушателя. И заодно бокал. — Но пока я тебя ловлю, вечер начинает переходить в ночь, а это уже никуда не годится.
— Именно в такие вечера дома и сидят, — объявил Рокэ, бездумно перебирая струны.
— Мы опоздаем на концерт, если ты не отложишь эту... это... Рокэ!
— Всё в порядке, — Алва усмехнулся, взял несколько аккордов, явно не собираясь откладывать гитару. Вообще ничего не собираясь.
Марсель подсел к нему. Он уже понял, что приехал напрасно, и в то же время — не напрасно. Если бы Рокэ действительно хотел побыть один — он мог бы вытащить пистолет, а нарушать его одиночество Марсель привык с самого начала. Это было предопределено, ещё когда он остался коротать ночь в развалинах, и потом, когда Алва только и делал, что молчал, а Марселю приходилось говорить за двоих.
— Ты прав,- похвалил Алва, открывая следующую бутылку и разливая в этот раз уже в два бокала. — Как ты с такой мимикой стал послом?
— Я же не... не Иноходец, — возмутился Марсель. — Котика не испугало накладное брюхо, потому что он любит меня не за него, а за...
— Пряники, — подсказал Алва.
— Вот. А ты, в свою очередь, не должен даже пытаться читать по моему лицу, это тянет за собой разные недоразумения, вроде того, которое произошло, простите, в Ракане. И с Раканом. Он тоже недоумевал, как меня занесло в твои офицеры по особым поручениям, ведь на войне, о ужас, иногда стреляют.
— Ты мог бы просто сказать, что это неудачная шутка, — поморщился Рокэ. — Когда ты так много болтаешь, я начинаю беспокоиться. Не за тебя, за себя. Ты всегда очень много говоришь, если думаешь, что со мной что-то не так. А я просто собирался спеть.
— На кэналлийском? Если да, то учти, я теперь понимаю почти всё. Особенно ругательства.
— Ругательств не будет, — пообещал Алва, — и кэналлийского тоже. Кэналлийским будет вино, а его в моём доме сколько угодно. Может быть, принести тебе белого?
— Хуан обещал принести тёплого — и куда-то запропастился.
— Хуан не дипломат, зато помнит, какой завтра день, — туманно объяснил Рокэ. — И помнит о том, что мои пистолеты всегда заряжены.
— Звучит как-то двусмысленно, — пожаловался Марсель. — Здесь точно нигде не прячется дама?
Он заглянул под скатерть, но ни дамы, ни хотя бы голодного Котика там не было.
— Ни дамы, ни, прости, другие гости, сегодня не предполагались. Но раз уж ты любезно меня навестил... — Рокэ поднялся с такой лёгкостью, словно не пил вовсе, и позвонил. Хуан явился почти сразу, и с вином, от которого одуряющее пахло специями, и с сирыми. Марсель вежливо поблагодарил. Вино согрело наконец руки, а потом и всё остальное.
— Твои родичи знают толк в специях, но папеньке бы не понравилось. Он считает, что специи хороши с мясом, а вино — само по себе.
— Я склонен с ним согласиться.
Марсель пил, Рокэ снова занялся гитарой, и разговор всё-таки прервался. Закрыв глаза, Марсель слушал струнный перебор, и ему казалось, что он снова в Урготелле и снова почти прозевал что-то важное. Почти — потому что это мирная Оллария и всё наконец в порядке...
Алва запел, и обещание своё сдержал — не на кэналлийском.
— Позади меня горит вечер алым,
Растекается костром до Заката.
Никому не стану я больше братом.
А проклятие моё — вам награда.
Песня оборвалась так неожиданно, что Марсель вздрогнул. Алва зажимал струны рукой и смотрел куда-то сквозь.
— Рокэ! — возмутился Марсель. — Это же про Леворукого!
— Воистину. Помните, я говорил вам, что проклят?
— Помню. Кажется, я даже верил, пока вы не вернулись.
Почему они вдруг перешли на вы? Кошки их обоих дери, давно пора привыкнуть. Ко всему.
— Я не вижу крови, рож, столбов и прочих развалин, как и причины для тоски, — окончательно вышел из себя Марсель. — У Капуль-Гизайлей перепела, морискиллы, скучающий Котик и тонто, а вы поёте эту... ересь!
— Вы меня не слушаете, — оскорбился Алва, — а ведь раньше вы верили мне чаще. Уже есть полночь?
— Спросите у Хуана, он не дипломат.
— Ты обиделся, — скучным тоном заметил Алва. Спасибо хоть заметил. Снова встал, в этот раз даже соизволив отложить гитару.
Хуан явился на звонок, но вопросу не удивился.
— Есть, соберано. Било на Святой Мартине только что.
— Тогда пора. Идём, Марсель, я докажу, что зеленоглазый красавец с мечом мне не привиделся.
— Семнадцатое Осенних Волн, — милосердно напомнил Хуан Марселю в спину, и тот едва не проклял себя адуанскими выражениями, недостойными слуха Повелителя Ветров.
— Рокэ, я забыл, — покаянно возопил он, догоняя маршала и пристраиваясь рядом. Идти приходилось быстро, а коридор всё не кончался.
— Я и сам рад был бы забыть, — кажется, Алва усмехался, но понять в полумраке не так просто. — Но забыть о том, о чём тебе постоянно напоминают, невозможно.
— Это ведь прекрасно, когда есть, кому напомнить.
— Смотря о ком речь, — отрезал Алва непримиримым тоном. — Если бы мы говорили о прекрасной даме, я бы не возражал. Но это вовсе не корзина с лилиями или синими розами. Сейчас ты сам всё увидишь.
Алва вдруг превратился в глазах Марселя в какого-то Чёрного гостя. Достойный мистерии персонаж, даже без всяких туник. Кто ещё в этом городе мог бы воздвигнуть вокруг себя стену из жутких легенд, в которые никто не верит, а потом старательно долбился бы в неё лбом? Это не стена даже, это живая изгородь. Вот как человек старательно её и поливает, и удобряет из года в год! Даже жалко... потраченных усилий.
Всё ещё в мистическом образе, Алва пронёсся через холл — и распахнул перед Марселем наружную дверь.
— Если там Леворукий, то мне сначала надо причесаться и поправить манжеты! — запротестовал тот, но ничем потусторонним с улицы не тянуло, только промозглой осенней сыростью. И закатные костры там не пылали.
— Ну же, Марсель, — подбодрил Рокэ. — Там не придётся ничего штурмовать и брать на абордаж, или ты кидаешься вперёд сломя голову, только если высока вероятность эту голову там и оставить?
— Беру пример с тебя, — обиделся в который раз за вечер Марсель и вышел на крыльцо.
Леворукого там не оказалось. Марсель, в общем, не слишком и надеялся.
На пороге сидел котёнок. Совсем маленький, но глаза у него уже открылись и смотрели с любопытством.
— Рокэ! — только и смог сказать на это Марсель. Надо было хлопнуться в обморок, и пусть Алва ловит. Вот же... тварь закатная! Весь вечер пил, пел, довёл мистерию до кульминации, едва не уморил всякими потусторонними ужасами, а тут!
— Если бы я был дамой, — сказал Марсель, — я бы сейчас стукнул тебя веером. Но поскольку в нашем случае это может закончиться дуэлью, я воздержусь. Умирать в твой день рождения — глупо, не находишь?
— Я могу тебя просто ранить, — ухмыльнулся Алва, выходя и подхватывая котёнка на руки. — Идём в дом, тут не Алвасете.
— Пусть согреют ещё вина.
— На двоих.
Марсель не сомневался, что слуги их слышали и вино будет. Это ведь кэналлийцы.
— Ты не забыл, что я как-то раз имел неосторожность стать твоим секундантом? Я не желаю, чтобы меня пол часа гоняли, как несчастного Ги.
— Лучше я буду думать о Леворуком, — признался Алва, — чем об ызаргах, тем более давно мёртвых. Интересно, Леворукий радуется, когда в Закат отправляется очередной ызарг, или убивает его там ещё раз?
— Если он не дурак, а он не дурак, он их запрёт, а ключ скормит закатным тварям, — утешил страдающего маршала Марсель. — Думаешь, он мстит тебе котятами за ызаргов?
— Скорее напоминает о своём существовании, — пожал плечами Алва. — Во всяком случае никаких записок или следов слепых подков он не оставляет. Только котов.
— И давно?
— А который сейчас год?..
— Ладно, понял, давно, — решил не настаивать Марсель.
Они поднялись в кабинет. Там, подтверждая слова Алвы, уже всё было готово. И корзинка, застеленная полотенцем, и даже невероятно трогательный Хуан с блюдцем молока в руках.
— Благодарю, — как ни в чём не бывало сказал Рокэ.
Он то ли продолжал играть свою мистерию, то ли просто не приходил в восторг от маленьких милых зверушек. Нельзя же ко всему относиться так серьёзно, право же! Так и свихнуться недолго. Но одно дело, когда гальтарская чушь доводит до неприятностей какого-нибудь Таракана, и другое дело — твоего лучшего друга.
Блюдечко и котёнок оказались на полу. Некоторое время котёнок пытался понять, в чём подвох, но подвоха не нашел и начал пить, чихнул, фыркнул, распробовал — и дело пошло. Марсель смотрел то на котёнка, то на Рокэ, и умилялся.
— Ты меня чуть в могилу не свёл своими дурными предзнаменованиями, — пожаловался он. — Нет бы сразу сказать всё, как есть! Теперь мы можем поехать к Капуль-Гизайлям? Или начнём лазить в окна?
— Лучше через стены, — совершенно серьёзно сказал Алва. Марсель вспомнил о том, что Алве сначала придётся перелезть через свою собственную стену, но решил промолчать хотя бы об этом.
— Вы настолько не любите котов?
— А вы?
— Я пока не могу определиться, но собаки мне решительно ближе. Хотя у Эпинэ была крыса, а их тоже не принято носить за пазухой, особенно в обществе дам.
Марсель подумал вдруг, как отреагировали бы знакомые ему дамы на появление Рокэ Алвы с котёнком на руках. Наверное, они бы визжали. От восторга. Котята — это оружие против самой неблагосклонной дамы, но зачем соблазнять неблагосклонную даму котами, если можно поехать к благосклонной?
— Так что ты там говорил про стены? — напомнил Марсель. — И куда ты деваешь эти подарки? Я не видел во дворе кошек.
— А куда можно деть подарок Леворукого? — Рокэ широко улыбнулся и даже, невероятно! — подмигнул. — Подбрасываю монахам. Они приживаются, и прекрасно. Например, один из них, точнее, одна, оказалась у Левия. Это была неожиданная встреча, признаться... А ещё одного ты видел. Раз уж тебе вспомнилась дуэль и ызарги, кота ты тоже можешь припомнить.
Марсель в самом деле вспомнил. Алва утверждал, что задержался поговорить с котом, теперь это перестало казаться выдумкой. Как знать, может быть и правда — поговорили...
— Так мы едем в Ноху? Ночью?
Конечно, после Излома призраков там не осталось, даже Валтазара, но воспоминания ещё свежи и до сих пор не кажутся приятными.
— Помнится, у тебя уже есть такой опыт.
— Тогда со мной была Марианна.
— А теперь — Первый маршал Талига. Разве это не прекрасно?
— Прекрасно, — согласился Марсель. — Возьмём Ноху на абордаж. Но учти, я могу петь.
— Я тоже, — согласился Рокэ. — Но не раньше, чем мы вернёмся. — Он взял с кресла мундир и перевязь. — Поехали. Не ты ли говорил, что в такие вечера дома делать нечего?
Загнанный в угол Марсель ухмыльнулся и с готовностью подхватил наевшегося котёнка под шелковистое пузо.